Столетие русской революции многие из публицистов буржуазного крыла не упустили возможности «отметить» рассуждениями о «преступлениях коммунизма». Конечно, признают они, царизм, может, и не был обществом мечты, но это не оправдывает революцию. Держите этот аргумент в голове. Ведь есть коекто, о ком никогда не пишут, – это жертвы падения коммунизма.
Этот общественный шок тоже унёс много жизней, но почемуто считается, что о них не стоит проливать слезы и даже их упоминать. Не существует даже такого понятия:«жертвы падения коммунизма». Между тем, крах коммунизма стал таким бедствием, подобно которому в наше время не случалось. Об этом пишет шведский социолог, работающий в Кембридже, Йоран Терборн в своей книге «Неравноправие убивает». Множество людей лишились всего и оказались на улицах. Социальной защищенности не существовало, акции государственных компаний, которые раздавал Борис Ельцин, скупались капиталистами за бутылку водки, а безработица только росла, по мере того как промышленные предприятия закрывались. Когда государство снесли, олигархи наложили лапу на активы, и благосостояние миллионов людей было уничтожено, смертность в бывшем Советском Союзе выросла на 49%. Это значит, что с 1991 года 16 миллионов русских умерли раньше срока. Средняя продолжительность жизни русских мужчин в 1990 году составляла 71,4 года. Десятилетие спустя она упала до 58 лет. То, что многие русские мужчины живут в среднем всего 58 лет, означает, что большинство из них не успевают насладиться пенсией, а многие русские дети так никогда и не познакомятся со своими дедушками.
Вместо коммунизма была введена другая система, которая внезапно сократила человеческую жизнь на 13 лет. Как её можно было бы описать? Как те политики, которые её ввели, вошли в историю? Как отнеслись к тем публицистам, которые называли её свободой?
В нашей историографии этих жертв просто нет. Нет никаких выставок на встречах, посвященных живой истории. На них свысока смотрят как на расходный материал, как на яйцо, которое необходимо разбить, чтобы приготовить омлет свободы. К «необходимым жертвам» относятся также и по 80 человек в день, которых убивали только в Москве 90х годов, когда мафии воевали за власть, о чём рассказывается в очень информативной книге Клаэса Эриксона «Олигархи». Частота убийств в России попрежнему одна из самых высоких в мире. Домашнее насилие настолько обычное явление, что его недавно декриминализовали.
Возникшие проблемы со здоровьем – алкоголизм, самоубийства, ВИЧ – все связаны с резко возросшим неравноправием. Русские были читающей и культурной нацией, и вот библиотеки позакрывались, и их заменили порнография и казино.
Можно поразмышлять и о том, что, подобно кругам на воде, всё это распространилось в другие части мира, после того, как коммунизм пал. О 135 тысячах человек, погибших в войнах после раскола Югославии, о сотнях тысяч, чьи жизни унесли войны в Чечне, Приднестровье, Таджикистане и так далее. Обо всех молодых людях, которые в посткоммунистических государствах оказались без работы, попали в мафию, занялись проституцией или пали жертвой торговли наркотиками. Бедность в сочетании с национализмом как новой главенствующей идеологией подразумевает возрождение правого экстремизма в большой части Восточной Европы. Можно также посвятить минуту размышлений всем, кто погиб в войнах США «против терроризма», которые не были бы возможны, если бы эта страна не снискала себе положение гегемона.
Введение капитализма повлекло за собой гибель множества людей, которую полностью замолчали. Наш буржуазный публицист, который не так давно писал, что никакие ужасы царского правления не оправдывали революцию, сам же нарушает собственный принцип. Теперь он считает оправданным что угодно, лишь бы коммунизм был свергнут.
Кайса Экис ЭКМАН,
ETC (Швеция) –«Улики», «Сов.Россия», №108,
2017,(в сокращении)
От редакции «СК». В этой статье речь идёт о западных публицистах. Но разве не то же происходит и в России, где не только публицисты, но и правители с упоением скорбят о «жертвах революции», но «в упор не видят» многомиллионные жертвы, от их собственных «реальных дел».