Виктор Василенко: Франтишек Печка – больше, чем Густлик. К 90-летию со дня рождения актёра

Виктор Василенко: Франтишек Печка – больше, чем Густлик.  К 90-летию со дня рождения актёра
Фото: www.belkprf.ru




Виктор ВАСИЛЕНКО,
Белгород


На своём первом Московском международном кинофестивале – в 1973 году – я был в амплуа зрителя, из тех, правда, которые свободное от просмотров время проводят у входа в штаб фестиваля (благо, в то время, этому никто не препятствовал). Мне повезло: знакомый студент-поляк оказался вхож в делегацию польских кинематографистов и представил меня нескольким актёрам и режиссёрам. Те вежливо кивнули – и тут же забыли о моём существовании. Но Франтишек Печка и при нашей следующей встрече приветливо улыбнулся мне. Это придало смелости, и я заговорил с ним.

Разумеется, интервью я тогда и не пытался брать, просто лестно было пообщаться с самим «Густликом» из невероятно популярного многие годы сериала «Четыре танкиста и собака». Актёр, видимо, понимал, чего от него ждут, и добросовестно изображал своего героя. Впрочем, фраза Янека, главного героя сериала, «из ста килограммов веса девяносто – доброты» относилась не только к персонажу Печки, но и к самому актёру. Во всяком случае, вещественным результатом нашего знакомства стал гостевой билет на фильм Курта Гофмана «Капитан», который мне достал Франтишек.

На встречу с «Густликом», признаться, я был настроен и когда шесть лет спустя направлялся в варшавский театр «Повшехны» на интервью с Франтишеком Печкой, согласие на которое, замечу, он дал сразу же. Я знал, конечно, что на его счету есть роли куда более значительные, нежели эта, но в душе всё равно преобладал образ весёлого добродушного танкиста.

Однако вскоре после начала нашей беседы я понял, что, если с любителем кино общался «Густлик», то с журналистом вёл разговор именно актёр Франтишек Печка. Даже о фильме «Четыре танкиста и собака» он говорил очень серьёзно и профессионально.

- Я бы не сказал, что роль Густлика занимает какое-то особое место в моём творчестве. Конечно, работа над ней что-то дала мне в творческом отношении, но это даёт – во всяком случае, должна давать – любая работа актёра. А что мне принесла именно эта роль – так это безумную популярность, которой у меня до неё не было, хотя к тому времени я уже пять лет играл в кино и больше десяти в театре. Думаю, здесь дело не в каких-то выдающихся достоинствах моей игры, сколько в том, что телевидение имеет аудиторию во много раз большую, чем кино, не говоря уже о театре. А фильм о танкистах, ко всему, был ещё и одним из первых сериалов в Польше.

- А как Вы сейчас относитесь к этому фильму?

- Последний раз я смотрел «Танкистов» несколько лет тому назад вместе с сыном, которому тогда было пять лет. На меня фильм произвёл довольно приятное впечатление: он хорошо смотрится и в нём есть какая-то правда жизни. А сын пришёл в восторг от того, что его папа был танкистом. А если говорить об отношении к фильму зрителей, то я считаю, что «Танкисты» выдержали испытание временем, потому что уже новое поколение зрителей смотрит фильм с интересом. Об этом свидетельствуют письма, которые до сих пор приходят к Густлику.

Не знаю, сколько писем приходило к актёру, но как раз в тот приезд я узнал, что польское телевидение обратилось к детям с вопросом: «Какие фильмы вы хотели бы увидеть?». И более ста тысяч ребят ответили: «Четыре танкиста и собака».

- Не сделала ли Вас такая «безумная популярность» Густлика на какое-то время рабом этой роли, как это случилось, например, со Станиславом Микульским после сериала «Ставка больше, чем жизнь»?

- Нет. Наверное, дело в том, что до «Танкистов» я зарекомендовал себя как характерный актёр, и режиссёры не были склонны видеть во мне типажа. Во всяком случае, то, что я сыграл сразу после «Танкистов» - Коса в фильме «Худой и другие», Харатык в фильме «Солнце всходит раз в день», Матеуш в фильме «Житие Матеуша» - были роли совершенно иного плана, нежели Густлик.

Это был сложный момент нашей беседы. У нас Печку знали, прежде всего, по фильмам «Рукопись, найденная в Сарагосе», «Освобождение», «Легенда», «Польский альбом», «Земля обетованная». Но Золотую гроздь на фестивале в Лагуве ему принёс Харатык, премию за лучшую мужскую роль фестиваля в Чикаго – Матеуш, а только что критики назвали ролью года Беднаржа в фильме Кесьловского «След». Я и сам был знаком с большинством этих работ лишь заочно: читал, что Харатык – крестьянин, видящий смысл жизни в том, чтобы поднять своё хозяйство; Матеуш – человек, который чувствует органическую связь с природой, но не находит контакта с другими, даже близкими, людьми. И только «След» я посмотрел в этот приезд. В этом фильме Печка создал образ руководителя, оказавшегося в ситуации, когда он должен сделать выбор: пожертвовать карьерой или пожертвовать своими принципами. Для того, чтобы углубляться в разговор о Матеуше, Харатыке, Косе у меня не хватало информации, а просто обойти их молчанием было нельзя. Пришлось изобретать вопросы, которые бы скрыли моё незнание этих фильмов.

- Критики считают наиболее выдающейся Ваше работой роль Матеуша в фильме Лещинского «Житие Матеуша». А какая роль Вам самому принесла наибольшее удовлетворение?

- Действительно, «Житие Матеуша» - очень хороший фильм. И эта роль мне самому кажется одной из наиболее удачных. Но не меньшее удовлетворение я получил и от роли Харатыка.

- А над какой ролью Вам было интереснее всего работать в чисто человеческом отношении?

- Я снова назову «Житие Матеуша». Над этим фильмом работала очень небольшая съёмочная группа. Между нами установилось очень хорошее взаимопонимание. Работа над этим фильмом была по-настоящему творческим процессом, а не той «машиной», в которую чаще всего превращается съёмка фильма, и которая, по моему убеждению, очень эффективно сбивает настрой, необходимый для создания того или иного эпизода.

- Я видел далеко не все Ваши фильмы, но у меня сложилось впечатление, что роль Беднаржа по своему духовному содержанию занимает особое место в Вашем творчестве? Или у Вас были другие роли, подобные по психологическому материалу?

- Это, действительно, необычная для меня работа в кино. В предыдущих фильмах я почти всегда играл в кино простых людей – крестьян, солдат. А тут молодой режиссёр Кшиштоф Кесьловский предложил роль интеллигента, причём, занимающего высокое положение. Я очень удивился – и поскорее согласился. Потом, когда я глубже вник в образ, меня привлекло и то, что этот человек показан в ситуации, когда полностью раскрывается его внутренняя сущность. Он оказался в положении, когда ясно понимает, что ничего в нём изменить не может. Может только сохранить верность себе, но против этого выступает всё то, что принято считать критерием успеха в жизни.

Мы разговаривали в артистической уборной – этим вечером у актёра был спектакль. Вскоре после начала беседы сюда же пришёл какой-то подросток. И вот я заметил, что он начал переодеваться. Появилось опасение, что Франтишек вот-вот скажет: «Мне тоже пора готовиться». Однако он никак не выказывал нетерпения, и я продолжил:

- Вы играли у таких выдающихся режиссёров, как Вайда, Хас, Кавалерович, Кутц. Работа с кем из них оставила у Вас наибольшее впечатление?

- Все они – замечательные мастера. Но, честно сказать, мне наиболее интересно было работать с другим режиссёром – Хенриком Клубой, у которого я снялся в фильмах «Худой и другие» и «Солнце всходит раз в день».

- В последнее время Вы часто снимаетесь у молодых режиссёров. Это случайность?

- Надеюсь, что нет, что это – признак их доверия ко мне.

- Где Вы считаете у актёра большие возможности самовыражения: в кино или в театре?

- В театре. Точнее, если говорить о «раскрытии» актёра перед зрителями, то здесь кино с его крупными планами предоставляет большие возможности. Но если иметь в виду именно возможность самовыражения, то – безусловно, театр. В кино в подавляющем большинстве случаев актёру оставляют очень узкие рамки для творчества – он должен воплощать видение режиссёра. Это специфика кино и восставать против этого бессмысленно. Если бы каждый актёр стал бы играть так, как ему хочется, фильм просто рассыпался бы. А вот театр предоставляет актёру гораздо большую свободу творчества.

Слова Франтишека напомнили мне недавнее интервью с Барбарой Брыльской, которая считала, что хорошие актёры и оператор могут прекрасно обойтись и без режиссёра. Захотелось узнать мнение артиста ещё по одному спорному для меня высказыванию Брыльской из того интервью. Но я видел, что парень уже полностью подготовился к выходу на сцену, а значит, мне вот-вот корректно укажут на дверь.

- Можно ещё несколько минут? – просительно сказал я.

Франтишек добродушно улыбнулся и сразу снова стал похож на Густлика: - Ну хорошо.

- Мне совсем недавно от человека из мира польского кино довелось услышать мнение, что военная тема всем надоела, никому уже не нужна, и военные фильмы продолжают снимать только потому что «там» считают, что надо…

- Я играл во многих военных фильмах. Правда, до больших чинов не дослужился – максимум, чего достиг, сержантские нашивки. И я считаю, что военная тема далеко не исчерпана. Другое дело, что сейчас наступило время иного взгляда на то время. Прежде преобладали традиционная героика и, ставшая у нас не менее традиционной попытка поставить под вопрос этот героизм (то, за чем утвердилось название «антигероизм» - В.В.). Интересные фильмы в этих направлениях продолжают создаваться и сейчас, но, мне кажется, нужно искать и новые подходы к военной теме. Наверное, стоит более глубоко рассказывать о человеке, вставшем на защиту своей страны, а не дискутировать, нужен был его героизм или нет. Кстати, фильмы с таким подходом в последнее время создаются всё чаще, и среди них есть хорошие работы.

- Как складываются Ваши отношения с прессой? Ведь мне доводилось читать, что Ваши роли и критикуют.

- Так это хорошо, когда критикуют. Я имею в виду справедливую и аргументированную критику. Иногда она заставляет обратить внимание на недостатки, которых сам до того не замечал. Критика полезна и в другом отношение. У нас есть поговорка: «Кто можно заласкать насмерть». Так и актёра. Приятно, когда пишут только лестные отклики, но это часто плохо кончается для актёра, он снижает самоконтроль и играет хуже. А критические оценки стимулируют поиск.

До спектакля оставалось двадцать минут. И хотя Франтишек не намекал мне, я сам понял, что пора уходить. Напоследок задал традиционный «финальный» вопрос:

- Довольны ли Вы своей судьбой?

- По-моему, нельзя был полностью удовлетворённым своей судьбой. Какие-то планы я выполнил, но к этому времени появились новые. Надеюсь, что так будет всегда.





               
 
По теме
Глава администрации Валуйского городского округа Алексей Дыбов вручил заслуженные награды работникам культуры Валуйской территории Глава администрации Валуйского городского округа Алексей Дыбов вручил заслуженные нагр
Событие приурочено к 70-летию образования региона В музее представлены экспонаты, посвящённые истории школы: фотографии ветеранов педагогического труда, руководителей школы и учителей года, выпускников разных лет,
VSH_3038.jpg - Губернатор и правительство Основная тема обсуждения — условия ведения бизнеса в текущей оперативной обстановке  «Последние три недели были тяжелыми для города Белгорода, Белгородского района, Грайворонского округа, для всех нас,
Губернатор и правительство
Бронхиальная астма у детей, "Холодовая цепь" как неотъемлемая составляющая безопасности иммунизации, особо опасные инфекции.
Детская поликлиника №3 г. Старого Оскола
День работника культуры - ЦБС Ракитянского района Сегодня состоялось мероприятие, приуроченное к празднованию Дня работника культуры.
ЦБС Ракитянского района
В музее Первой конной армии - Центр соцобслуживания населения В рамках реализации  национального проекта «Демография»  федерального проекта «Старшее поколение»  и пилотного проекта  на территории Белгородской области по созданию системы долговременного ухода,
Центр соцобслуживания населения