14 марта в Центральном музее ВС РФ прошла презентация книги уроженца Харькова, а ныне белгородца полковника Геннадия Алёхина "По ту сторону чеченской войны" (Москва, Вече, 2017). На встрече, организованной Фондом генерала Трошева, присутствовали и выступили: бывший глава Чечни Алу Алханов, сейчас замминистра юстиции РФ; Мурат Зязиков, бывший президент Ингушетии; Геннадий Губин, бывший премьер-министр Кабардино-Балкарии; Юрий Балуевский, начальник генерального штаба РФ (2005-2008); Владимир Чиркин, главком сухопутных войск (2011-2013); писатель Э.Лимонов, известные журналисты Выступавшие вспоминали добрым словом Героя России генерал-полковника Геннадия Трошева и получали в подарок книгу с автографом автора.
В Белгороде презентация книги Геннадия Алёхина состоялась в начале февраля в рамках заседания Клуба любителей русской словесности "Пушкарная слобода" в Белгородском государственном технологическом университете им. В,Г. Шухова.
Сейчас автор готовит к печати второе издание книги. Оно будет дополнено новыми главами и эксклюзивными фотоматериалами.
Станислав Минаков,
член Союза писателей России,
руководитель Клуба любителей русской словесности
"Пушкарная слобода"
От редакции «ГБ» :
Представляем вниманию читателей новую главу, которая войдёт во второе издание книги военного журналиста Геннадия Алёхина «По ту сторону чеченской войны».
ЧТО ОСТАЛОСЬ ЗА КАДРОМ
Известные люди – политики, актеры и военачальники неизбежно попадают в поле зрения средств массовой информации. Любые подробности их личной и общественной жизни – хотят они того или нет – становятся достоянием общества. Редко что удается скрыть от глаз общественности: семья, дети, увлечения, реакция на то или иное значимое событие – все это попадает под прицел теле- и фотокамер, частенько становится предметом обсуждения на страницах журналов или газет.
Генералы Виктор Казанцев, Геннадий Трошев, Владимир Шаманов в свое время чаще других мелькали на экранах телевидения, лентах информационных агентств и газетных полосах. Выступали в прямых эфирах и новостных выпусках федеральных каналов ОРТ, РТР, НТВ, ТВ-6, особенно в период второй чеченской кампании.
Один из высокопоставленных генералов, руководивших боевыми операциями, как-то рассказал мне, что возможность комментирования чеченских событий данными спикерами была предопределена Москвой.
Однако в высоких кабинетах Минобороны и Генштаба такие пиаровские подходы чаще всего вызывали упреки и раздражение – мол, не своим делом занимаются. Подобные разговоры я не раз слышал от некоторых генералов и офицеров. Ну что сказать! К сожалению, не все военные с большими звездами на погонах в то время понимали степень важности и значение информационной войны.
Хотя неоднократно (и это надо признать!) героями телевизионных сюжетов выступали другие командиры частей, генералы. Например, А. Отраковский, В. Булгаков, М. Ашуров и другие. Не говоря уже о высокопоставленных представителях из числа МВД, ВВ и других силовых структур. Просто Казанцев, Трошев и Шаманов стали, пожалуй, самыми заметными медийными персонами на войне. Много раз задавал себе вопрос: почему? И уже давно нашел на него ответ: они охотно шли на контакт с прессой, не уклонялись от каверзных или неудобных вопросов. Отвечали по-военному четко и лаконично.
Отмечу, что в ходе второй чеченской кампании кое-кто из лидеров северокавказских республик и высокопоставленных чиновников в Москве пытались вбивать клин между Казанцевым, Трошевым и Шамановым. Некоторые коллеги-остряки стали всерьез рассуждать о возможном присоединении трех генералов к весьма популярному в те годы генералу Л. Рохлину, депутату Государственной думы, открыто призывавшему корпус, которым он недавно командовал, не меньше, не больше – организовать поход на Москву.
Однако, вопреки ходившим мнениям, Казанцев и Трошев не поддержали своего сослуживца. Более того, выступили на заседании Военного совета округа с призывом не допустить раскола в армейских рядах.
Определенные слухи о распрях между генералами распространялись в прессе. Конечно, доходили и до них. Но оба, к их чести, сразу отбрасывали всякие наговоры и вымыслы, особенно в публичном пространстве. На подобные вопросы журналистов отвечали прямо: «Слухи и сплетни не комментируем!» Вакханалия в медийном пространстве наступила позднее, после подписания указа Президента РФ о снятии с должности командующего войсками округа генерала Трошева.
Вспоминаются в этом смысловом контексте некоторые публикации в федеральных СМИ, которые сводились к нескольким посылам. Первый. Было в то время в армии несколько высокопоставленных генералов, которые отказались возглавлять боевые операции по наведению конституционного порядка в Чечне. Вначале это сделали заместитель министра обороны генерал Г. Кондратьев и заместитель главкома сухопутных войск Э. Воробьев. Не пожелал участвовать в чеченской войне и генерал Б. Громов. Вскоре после увольнения в запас они нашли себе теплые места в высоких структурах: один из них стал депутатом Государственной думы, другой – губернатором Московской области. А с Трошевым поступили круто: быстро и чересчур скоро, как посчитали некоторые аналитики.
Второй посыл. Разногласия командующих группировками «Запад» и «Восток» с командующим Объединенной группировкой войск на Северном Кавказе стали предметом обсуждений не только в штабах. Кое-какие сведения просачивались в прессу. Дело в том, что, не имея официальной информации, некоторые журналисты прибегали к своим источникам, которые информировали их за деньги. В то время в СМИ появился даже соответствующий термин – достоверный источник в штабе.
На самом же деле, в генеральской среде происходили стандартные разборки полетов, пусть и на повышенных тонах. Вот как генерал Трошев описывает такие «непонятки» в своей книге «Моя война»: «Все генералы были раздражены (речь идет о втором штурме Грозного в январе-феврале 2000 г. – Ред.). Я – тем, что выполнял «не свою задачу», Шаманов – тем, что опаздывает, Казанцев (как командующий Объединенной группировкой федеральных войск) тем, что кампания срывается и приходится латать дыры за счет других, как тришкин кафтан. «Что там у вас происходит? – звонила Москва. – Вы что, разобраться между собой не можете? Славу, что ли делите?».
Казанцев стал наезжать на Шаманова: что ты, мол, уперся в эти старые маршруты – меняй направление удара! «Не вам меня учить, – огрызался Владимир Анатольевич. – Я эти районы знаю, как свои пять пальцев, еще по первой войне». Дошло, в конце концов, до того, что два генерала стали переходить порой на нецензурную брань.
Конечно, подобные выяснения отношений плохо сказывались на общей атмосфере в штабах. К чести генералов, свои разногласия они никогда не уводили в публичную плоскость. Своеобразным третейским судьей, как правило, выступал начальник Генерального штаба Анатолий Квашнин. К его авторитетному мнению они прислушивались.
Третий момент. По мнению журналистов, многим мозолила глаза недавно вышедшая книга Трошева «Моя война. Записки окопного генерала», особенно получившиеся в ней портреты генералов, участвовавших в двух чеченских кампаниях. Зачастую они отличались резкостью суждений и задевали кого-то за живое. Но, на мой взгляд, Трошев просто ушел от глянца и парадности, присущего многим военачальникам, описывающим очень непростые моменты в истории нашей страны и армии.
К слову, отношения Трошева с Шамановым оставались по-прежнему теплыми. И с Виктором Германовичем особых трений впоследствии не возникало. Да, существовали разногласия, порой даже не разговаривали друг с другом. Но никогда публично не пытались выяснять отношения через прессу. Многие генералы и офицеры Южного военного округа запомнили, как во время празднования 90-летия Северо-Кавказского военного округа после окончания мероприятия они обнялись на прощание, словно давая понять всем недоброжелателям, что история их вражды гроша ломаного не стоит!
В середине декабря 20002 г. командующий вызвал меня к себе в госпиталь. У него подскочило давление. Разговор начал издалека. Как, мол, я отношусь к красотам Забайкальского края. Еще, как говорится, не поняв суть беседы, отметил, что мне не привыкать. Оттрубил по полной восемь лет в тех таежных краях.
– Поедешь со мной в Сибирский военный округ? – на полном серьезе спросил вдруг командующий.
– Когда вещи собирать? – не раздумывая, ответил я.
Геннадий Николаевич рассказал о поступившем ему предложении от министра обороны С. Иванова, объяснившего такое решение плановой ротацией руководящего состава Минобороны. И по сей день мне доподлинно неизвестно – была ли замена командующих войсками военных округов плановой ротацией, или это были какие-то подковерные кремлевские игры? Судить не берусь. Просто дальше события развивались слишком стремительно.
А вскоре я стал свидетелем разговора генерала с главой президентской администрации А. Волошиным по ВЧ. Геннадий Николаевич был эмоционален, хотя старался соблюдать рамки приличия. По ходу разговора я понял, что Трошеву не удалось убедить чиновника высокого ранга в целесообразности оставить его поработать на Северном Кавказе.
На следующий день, находясь с рабочей поездкой в Махачкале, генерал Трошев озвучил съемочной группе НТВ Руслана Гусарова свое несогласие возглавить СИБВО.
Буквально в тот же вечер был подписан указ Президента об освобождении с должности командующего войсками Северо-Кавказского военного округа. Первым сообщил мне об этом ведущий вечернего новостного выпуска РТР Евгений Ревенко. Все выпуски новостей федеральных каналов и информагентств пестрели всевозможными едкими комментариями по этому поводу. Почти ежеминутно меня доставали журналисты. Я старался быть лаконичным, акцентировал внимание на важном моменте:
– Трошев отказался от предложения, а не от выполнения приказа. Любой военный понимает эту существенную разницу. Это две совершенно разные вещи. Это не одно и то же, как говорят в Одессе!
Но легче от этого мне (не говоря уже о моем командире) не стало. На месяц Геннадий Николаевич выпал из поля зрения СМИ. Редко с кем общался. Уединился в санатории под Ростовом, где его навещали только родные и близкие, среди последних – тогдашний губернатор Ростовской области Владимир Чуб. Как могли, мы поддерживали его в трудные минуты.
Развязка наступила в конце января. После долгой беседы в Кремле с Президентом В. Путиным, Трошеву было предложено стать советником у лидера государства, заниматься вопросами возрождения казачества. За новое дело взялся без раскачки, с присущими ему деловым подходом и скрупулезностью. Облетал и объездил практически все казачьи войска и объединения, разговаривал с людьми, вникал в проблемы. За короткий срок сумел продавить в администрации и других министерских структурах закон о российском казачестве, чего не смогли сделать его предшественники за десять лет.
Новым командующим СКВО назначили генерала В. Болдырева. В первые дни пребывания на высоком посту он заслушивал доклады своих заместителей, начальников управлений и служб. Обычно его порученец предупреждал заранее: в какое время генералу или полковнику необходимо явиться на доклад. Я тоже поджидал своей очереди, хотя, каюсь, проявил нетерпение, несколько раз поинтересовавшись у порученца, когда наступит мой черед. «Ждите, Вас вызовут!»
Между тем, для пресс-службы никто не отменял выполнения своих обязанностей, и мы работали в прежнем режиме. Многих журналистов интересовала дальнейшая судьба Геннадия Николаевича Трошева. Звонили, расспрашивали. Старался уйти от подобных вопросов, лишь кратко отвечая: «Скоро узнаете».
А тут, как назло, группа солдат из учебного подразделения схватила пневмонию с тяжелыми последствиями. Одного медикам не удалось спасти. Как обычно, дал несколько комментариев по поводу случившегося. И вдруг звонок, срочно вызывает командующий.
– Чем Вы занимаетесь? Почему не прибыли ко мне на доклад? – Болдырев даже не пытался скрыть своего раздражения.
– СМИ шумят по поводу заболевания целой роты солдат.
– Без Вас разберутся! Займитесь лучше журналисткой из «Московского комсомольца». Ей надо помочь добраться до Таганрога.
А затем и вовсе добил меня наповал фразой: «Вижу, Вы не понимаете значения информационной работы?» Ну, приплыли, как говорится!
– Товарищ командующий, разрешите доложить, как я понимаю значение информационной работы.
– Не надо! – сказал, как отрезал, Болдырев.
Я вышел из кабинета словно оглушенный. Больше мы с ним не встречались.
В те дни в штабных кабинетах и не только, упорно муссировались слухи о том, что новый командующий будет «вычищать» трошевскую команду. Доля правды в этом, конечно, присутствовала. Вскоре к новому месту службы убыли генералы В. Булгаков, В. Кузьмин, В. Куренной. Со временем уволился генерал А. Серов и некоторые офицеры штаба. В высоких кадровых инстанциях это объясняли просто: ротация.
В тот же день после разговора с командующим, я отловил его порученца и представил ему рапорт на очередной отпуск. При этом набрался смелости и предупредил подполковника, мол, если генерал В. Болдырев не возражает, я готов пояснить в СМИ, как понимаю значение информационной работы в условиях локальных конфликтов. Порученец вскоре появился вновь.
– Езжайте в отпуск, командующий подписал рапорт. В СМИ ничего сообщать не стоит. Не волнуйтесь!
Мое поведение в тот момент надо признать бестактным, излишне эмоциональным. Но уж слишком задели за живое намеки Болдырева на мою профнепригодность.
А через месяц раздался звонок от Геннадия Николаевича. Он предложил мне поработать в Москве, в администрации Президента. Ротационный список прошел стороной. Начинался новый этап в судьбе Трошева, да и в моей тоже.
Появилось больше свободного времени. Это не война, где все расписано по минутам.
Трошев часто общался с сослуживцами, помогал им в решении житейских вопросов. Подружился с известными актерами. Неоднократно встречался с народной артисткой СССР Людмилой Гурченко. Единственный из военных, кто был приглашен на ее юбилейный вечер. Однажды Людмила Марковна посетила большой рабочий кабинет Трошева на Старой площади. Я находился в приемной, и до меня донеслась мелодия известной казачьей песни «Не для тебя». Пели душевно, с подъемом – боевой генерал и великая актриса. До сих пор жалею, что под рукой не оказалось диктофона.
А своим в чиновничьей иерархии кремлевских кабинетов Трошев, на мой взгляд, так и не стал. Например, я был свидетелем такого телефонного разговора. После гибели Ахмата Кадырова на стадионе в Грозном в результате теракта, предстояло выбирать нового главу республики. Как-то в беседе с журналистом одного московского издания Трошев назвал кандидатуру Асламбека Аслаханова. И вот раздался звонок одного из заместителей главы администрации Президента. Лицо Трошева стало суровым: «Не Вам меня учить! Я хорошо знаю Кавказ, родился, вырос и повоевал на этой земле. Это мое мнение». Он положил трубку. Не всем понравятся такие слова.
И да, он по-прежнему общался с журналистами. Снялся в нескольких документальных фильмах Александра Сладкова, Алексея Поборцева, Игоря Прокопенко. Выступал уже в качестве обстоятельного аналитика по событиям на Северном Кавказе. Не раз приходили к нему на Старую площадь известные журналисты Александр Абраменко, Владимир Сварцевич, Влад Шурыгин, писатель Александр Проханов.
Но по армии тосковал. Бесспорно. Я отчетливо уловил это во время предвыборной кампании осенью 2003 года. Трошева тогда попросили баллотироваться от «Народной партии». Во время своих выступлений перед многочисленной аудиторией в разных уголках страны, Трошев с душевной болью говорил о плачевном состоянии армии: о нехватке денег на денежное довольствие военнослужащих, отсутствие жилья для офицеров и членов их семей, недостаточном внимании со стороны государства к участникам боевых действий, инвалидам войны. Как-то, после одного из таких выступлений, он сам вернулся к вопросу о снятии с должности в декабре 2002 года. Был краток.
– Знаешь, Геннадий, – обратился ко мне. – Считаю, что поступил тогда правильно. Может, не совсем этично. Просто достали все сплетнями и домыслами.
Правда, тему эту он тогда развивать не стал. Вернулся к ней за неделю до своей гибели в авиакатастрофе под Пермью. Созвонились по телефону. Поговорили о футболе. В то время он часто посещал матчи с участием московского «Локомотива». Его школьный друг Владимир Эштреков был одним из тренеров железнодорожников. А затем поинтересовался у меня, мол, чем занимаюсь, какие планы на будущее?
– А помнишь декабрь 2002-го? Ни о чем не жалею, – помолчал и вдруг неожиданно выпалил, – скоро предстоит интересная работа. Может, понадобишься, – и положил трубку.
В день своего рокового вылета в Пермь Трошев позвонил известному журналисту Александру Абраменко. У них давно установились приятельские, доверительные отношения – еще с войны. Говорил примерно о том же.
Самолет, на котором он летел, разбился рано утром, не долетев всего несколько километров до посадочной полосы. Ни я, ни Абраменко так никогда и не узнаем, о чем хотел тогда сказать Геннадий Николаевич.
Геннадий АЛЁХИН
На снимках:
весь тираж первого издания книги Геннадия Алёхина "По ту сторону чеченской войны" разошелся мгновенно;
военный журналист Геннадий Алёхин;
генералы кавказской войны А.Квашнин,В.Казанцев,Г.Трошев;
памятник на могиле Героя России генерал-полковника Г.Н.Трошева на Калининском кладбище Краснодара.